Черные закорючки

"В конце концов, все будет хорошо. Если ещё не всё хорошо, значит, это не конец."
Это как-то успокаивает. )

Ну ладно бы просто внутренний диалог. Но этот бесконечный, неумолкающий внутренний критик... ну задолбал уже просто.
Надоело! Потому что на самом деле я белая, пушистая, солнышко, лапушка, бусечка и вообще лучше всех! А все несогласные могут откусить - и в сад!
Вот.

Я вернулась из отпуска, здравствуйте. ))
Отпуск получился немного странный, необычный и местами совершенно восхитительный. И еще какой-то пронизанный новыми пониманиями и осознаниями. Потому что я снова изобрела всем давно известный велосипед. Тот самый, где в споре рождается истина в разговоре с друзьями, пытаясь объяснить и выразить поточнее какую-то самой не совсем понятную мысль, вдруг постигаешь всю ее глубину и смысл. Я таких мыслей и идей за отпуск насобирала целую кучу - и про лейкоциты, которые умирают счастливыми; и про деньги, которые не ресурс, а инструмент; и про ощущение счастья; и про "здесь_и_сейчас", у которого, кроме гештальтистского, есть еще куча других смыслов; про болото на картине и про разные реальности, иные из которых похуже болота; про фиолетовую чакру и бешеных креведок )))... ну и вчера, уже напоследок, отзвуком из отпуска - про самолеты, которые на самом деле летающие электрички )))
Где-то в дебрях этого отпуска мне исполнилось 30 - и ирония этого события доломала последнюю иллюзию насчет возраста, его значимости и друзей, которую я лелеяла где-то глубоко внутри. Возраст - это всего лишь цифры.  И хотя я вспоминаю иногда с внутренней усмешкой, какой взрослой я себе казалась... ну, например, в 25, и какой дурочкой кажусь я_25-летняя себе же 30-летней, в глубине души я понимаю, что у меня по-прежнему ветер в голове - и так будет еще долго. И это хорошо и правильно. И есть люди и места, где и с кем я могу быть именно такой - дурашливой, наивной, дразнительной, любопытной. И не нужно в попытке за пресловутой взрослостью их прятать. Потому что плохо, если детство у человека только где-то глубоко внутри. Должны быть места и люди, с кем и где детство живет и дышит - здесь и сейчас, снаружи, видное всем и доступное для сопереживания и совместных авантюр приключений ) И так сложилось, что одно из таких мест для меня - тут. Не повезло вам... )))
Еще где-то в дебрях этого отпуска созрело понимание и готовность для осуществление одного давно задуманного проекта. И ощущение, что теперь хватит - и ресурсов, и сил, и решимости. Так что сегодня он и начинается. Что за проект - не скажу, не обижайтесь. Потому что новорожденные проекты - они же как мечты, хрупкие и невесомые. Заденешь лишним словом, толкнешь некстати мыслью - сломается. Я потом - нескоро, правда - расскажу вам об успехе этого проекта. )) Обещаю.
Ну и еще всякие приятные мелочи из отпуска:
... я теперь совершенно официально не умею кататься на велосипеде. Не потому, что никогда не пробовала. А потому что пробовала - и не умею. В процессе попытки дикие велосипеды и другие животные не пострадали, я отделалась парой синяков))) Существуют еще, правда, некие наивные драконы, которые утверждают, что способны научить хомяков кататься на этом ужасонаводящем устройстве - но это мы выясним не раньше следующего года...
... у меня есть новая, совершенно замечательная крыса. Авторская работа какой-то Латвийской художницы-рукодельницы, с плюшевыми ухами и длинным носом. Крысу зовут Голубь Мира. И нечего хихикать! ))
... и еще одна замечательная крыса, нарисованная на таком сереньком булыжнике, который очень удобно помещается в ладошку. Будет теперь чем соседок вразумлять! ;)
... липы все-таки зацвели, где-то к середине прошлой недели. И мы ходили и нюхали совершенно волшебные, цветущие липы. И это было здорово...
... платьице из презервативов в музее Истории Медицины...
...прогулка на яхте (ну, если прикрыть глаза на факт, что где-то в середине пути яхтой два раза рулила тетенька Дракона, подвергнув существенному риску все окружающее население в радиусе пары километров :Р :)))))) *это я так громко завидую, дя*
... яблочный штрудель в Double Coffee (который кто-то так и не попробовал) и всюду преследовавшая меня ужасная мятая трава... )))
... прогулка к заливу на речном трамвайчике, закат и чуть не утопленный Аринкин диплом. Пузырики в шампанском и такое знакомое, но так редко достижимое чувство вечного беззаботного лета, безоблачного неба и почти счастья...
... завернуться вдвоем в длинный мохнатый плед на палубе старого парусника и смотреть, как в тумане и дымке мелкого дождика пропадает берег... а потом сидеть на берегу в маленькой кафешке, завернувшись в тот же плед, пить глинтвейн и лопать гренки с сыром...
... учить правильно брызгаться, забредя по щиколотку в теплую воду самого синего моря. Вот вы знаете секрет правильных брызгалок? Чтобы правильно обрызгать, широким веером и далеко, нужно соблюсти всего лишь одно важное условие - не бояться вымокнуть и забрызгаться самой! ;)
...ну и н могу удержаться - ПЕТРУШКА! )))))))

Ну вот, вроде и все. Теперь пойду писать сказку про жаркую Африку, а то меня Господин Смотритель тапком отлупит за невыполненное обещание ))))
Мурк.
Ваша Хомяка

Вся наша жизнь – это всего лишь череда коротеньких остановок на вечном Пути из бесконечности в бесконечность. Каждый добирается своим транспортом – кто-то пешком, кто-то на трамвайчике, иные на танке или на звездолете. Кто-то бредет неспешно, кто-то чеканит шаг, кто-то торопится изо всех сил, спрыгивая на полном ходу и пересаживаясь на любой попутный транспорт… Как бы то ни было, вся наша жизнь – это Путь. И еще остановки, что мы делаем на этом пути.

И вот, раз уж я взялась  вещать пророческим тоном прописные истины, я хочу рассказать вам о том, что есть в нашей жизни счастье, и как его достичь (да-да, верьте мне, это действительно возможно).

Вот пять простых правил.

Во-первых, нужно отбросить все лишнее. Чем объемнее багаж, тем тяжелее путь, и путешествие в компании грузового контейнера гораздо тоскливее неторопливой прогулки налегке. Любимая книжка, черный кот или единорог у левого колена, подушка, полная лучших волшебных снов, блокнот, карандаш  и чашка чаю – что еще может быть нужно в долгом пути?...

(На самом деле, разумеется, все не так просто, но я искренне верю в то, что каждый человек способен разобраться в том, что ему действительно нужно, а что лишнее. Просто иногда это требует невероятных запасов смелости и мужества…)

Во-вторых, нужно научиться принимать подарки. Не лукавя, не отнекиваясь и не задирая гордо головы, принимать подарки, что столь щедро дарит нам мироздание. Испытывать искреннюю благодарность. Не ждать подвоха. И верить… нет, даже не верить, а знать, что мы достойны тех подарков, которые нам преподносят.

(А на самом деле, люди очень наловчились не замечать подарки, добывая все «в поте лица». Зато всегда есть повод пожаловаться на трудные и суровые будни, лишенные радости…)

В-третьих, нужно научиться отдавать. Не продавать и не выменивать что-то на что-то, а просто отдавать то, чего у вас в избытке. Не ждать благодарности. Не надеяться на признательность. Не требовать ничего взамен. Отдавать и идти дальше, не оборачиваясь и не замедляя шаг.

(На самом деле, это почти самое сложное. Потому что, даже отдавая с радостью, всегда хочется хоть какой-нибудь, пусть самой маленькой благодарности в ответ. Но – не положено. Хотеть не положено. А благодарность, если ее не ждать, сама найдет – да еще и с лихвой одарит [см. предыдущий пункт])

В-четвертых, нужно перестать бояться. Бояться новых людей и новых мыслей. Бояться потерять все, что нажито непосильным трудом – и бояться обрести что-то незаслуженное. Бояться перемен. Бояться застоя. Бояться случайных встреч и запланированных свиданий. Бояться толпы и бояться одиночества… Нужно приручить свой страх – он может стать хорошим попутчиком. А еще он готовит прекрасные сырные гренки.

(А на самом деле, нас же с детства учат бояться. Только называют это осторожностью и предусмотрительность. Вот многие и путешествуют с собственным стогом сена – чтобы успеть подстелить соломки…)

Ну и, наконец, в-пятых, нужно уметь делать остановки. Потому что – помните, да? – жизнь состоит не только из Пути, но и из остановок, которые мы на этом Пути делаем. Так вот, самая главная тайна заключается в том, что остановки – это и есть, собственно говоря, счастье... по крайней мере, бóльшая его часть. Вспомните – вот вы возвращаетесь домой поздним июньским вечером. Рыжеют фонари, воздух полон свежести после недавней грозы. На небо неторопливо выползают звезды – и вы, случайно взглянув вверх, вдруг замираете, полный восторга и восхищения. Без слов, всем телом, вы постигаете величие и красоту звездного неба с брызгами Млечного Пути через весь небосвод… Вот и остановка. И вы счастливы в тот момент – всем телом и душой разом, всем своим естеством…

(А работать на нелюбимой работе третий год подряд, потому что хорошо платят – это не остановка. Это вы в болоте застряли. Не переживайте, бывает. И потом, если подходить к вопросу философски – кто знает, быть может, ваш Путь проходит именно через болото… А? То-то же…)

Вы только не думайте, что я на самом деле весь из себя такой правильный хомяк, живу в согласии с пятью простыми правилами и давно уже достигла просветления… Не-не )))  Но я точно знаю, что эти простые правила – они хорошие. И еще я точно знаю, что счастье есть. И есть Путь – из бесконечности в бесконечность. И есть остановки. И иногда мы идем или отдыхаем вместе. И это замечательно… И вообще, в мире много замечательных вещей, людей и событий. И пускай именно сегодня в вашей жизни произойдет что-нибудь совершенно замечательное! Даже если это будет всего лишь картина моего любимого Яцека Йерки и глупая записка про счастье на обгрызенном листочке в клеточку… Будьте сегодня счастливы, хорошо?

Мурк ))

Ваша Хомяка

- Мам, расскажи сказку…
- Да, мой хороший.
- Только необычную. Такую, чтобы солнце и ветер… И чтобы в конце все обязательно было хорошо!
- Ладно, малыш. Я расскажу тебе сказку о потерянном смысле. Слушай…

На далеком острове Мгара-Нгири-Мбонга, что означает «ветер, затерянный в шуме океанского прибоя», жила-была маленькая девочка, которую звали Нуала-Ньяна-Амитара, что означает «девочка, которая всегда теряет важные вещи в странных местах». Это была маленькая, но очень бойкая девочка, с двумя смешными хвостиками, немного косолапыми ножками и забавной улыбкой. Она жила вместе со своими мамой и папой на южной оконечности острова, в большом шалаше, построенном из пальмовых листьев. А на северной стороне острова жил мальчик по имени Найти-Кьяли-Свам, что означает «мальчик, который спрашивает небо и знает все ответы»…

- Такой же, как я? Тоже в очках и с веснушками?
- Да, малыш. Найти-Свам тоже любил читать книжки с картинками и кушать манную кашу.
- Но я не люблю манную кашу…
-Ну, значит, вы не совсем похожи.
- А почему у девочки и мальчика такие странные имена?
- Потому что это необычная сказка. Такая, чтобы ветер и море… В наших краях их, должно быть, звали бы Кудыся Потеряхина и Почемуча Любопытников. Будешь слушать дальше?
- Ага…

Найти и Амитара были из разных племен, но они дружили и часто ходили друг к другу в гости. Так что никто не удивился, когда ранним весенним утром, полном птичьего гомона и мягкого шороха океанских волн, Амитара собрала на берегу ракушек и птичьих перьев в подарок Найти-Сваму, и отправилась в путь…

- Мам… А океан – он живой?
- Конечно живой, малыш.
- А ракушки – они тоже живые?
- Тоже. Иногда они даже поют… Хочешь послушать?
- Хочу. Но сначала сказку…

Так вот, Амитара отправилась на другую сторону острова. По дороге она рассматривала на небе изящную вязь облаков, узнавала последние новости от ярких, говорливых птиц и плела венок из длинных, пахучих стеблей Окари-Сайри-Нига, что означает «трава, чьи стебли мягче шелка и нежнее пуха молочного цветка». Закончив плести венок, она одела его себе на шею, чтобы не потерялся, и вприпрыжку побежала по тропинке, чтобы поскорее увидеться с Найти-Свамом…

- А бабушка всегда говорит: «Торопись не спеша…»
- У тебя мудрая бабушка. Слушаешь дальше?
- Угу…

Прибежав в поселок, где жил со своими мамой и папой Найти-Кьяли-Свам, Амитара принялась разыскивать своего друга. Его не было на берегу у старой пальмы, не было у хижины шамана, не было у общего костра. Амитара уж было совсем отчаялась, но в конце концов заметила Найти-Свама. Он сидел в развилке могучего дерева Нугри-Ро-Акана, что означает «дерево, которое знает тысячу загадок», и глядел, как солнце причудливо светит сквозь густую изумрудную листву. Амитара, встав под деревом, закричала:
- Найти, спускайся ко мне! Я сплела тебе венок! И принесла ракушек и птичьих перьев!
Найти тут же спустился к Амитаре, и она, радостно смеясь, стянула с себя венок и отдала его другу. Он сказал ей: «Амида, кайане!», что значит «Благодарю тебя, мой маленький друг, ты принесла солнце в мой дом и радость в мое сердце!». Амитара радостно засмеялась и пустилась в пляс. Она пела и кружилась вокруг дерева Нугри-Ро-Акана, и птица Хари, что значит «птица, радостно сидящая в гнезде», подпевала ей своим крикливым голосом. Найти-Свам радостно хлопал в ладоши и веселился вместе с подругой. А потом, когда танец иссяк, они упали вместе в заросли густой травы Окари-Сайри-Нига. И тут Найти спросил:
- А где твой талисман, Амитара?

- Какой талисман?
- Ну как это какой… Ты разве не знаешь - в племени Уйато-Вамо-Коби, что означает «племя, идущее следом за прибоем в сторону закатного солнца», всем маленьким детям сразу после рождения одевают на шею амулет. Это такая маленькая штучка, которую колдует в своей хижине шаман две ночи и еще десять. Амулет указывает человеку, какой смысл вложил Создатель в его жизнь – и чем старше становится человек, тем больше смысла он постигает. У Амитары был амулет в виде маленькой змейки, кусающей собственный хвост. Она носила его не шее, и никогда не расставалась с ним. И вот…

- Где твой талисман, Амитара?
Амитара ощупала свою шею тонкими ручками. Там ничего не было.
- Кажется, я его потеряла… Какой ужас! Что же теперь со мной будет? Как же я буду жить – без смысла?
И Нуала-Ньяна-Амитара, что означает «девочка, которая всегда теряет важные вещи в странных местах», принялась горько плакать. А мальчик по имени Найти-Кьяли-Свам, что означает «мальчик, который спрашивает небо и знает все ответы», тихонько погладил ее по плечу и сказал: «Мирасэ карваре, ами-той!», что означает: «Мой маленький друг, не спеши тревожить свое сердце. Твой смысл по-прежнему в тебе, хоть амулет и утерян. Просто слушай свое сердце…»
И Амитара послушалась его, и стала слушать свое сердце. И все у нее с тех пор было хорошо!

- А мама с папой? Они не ругали Амитару, что она потеряла свой талисман?
- Не знаю, малыш. Думаю, что если и ругали, то не очень сильно. Дело же ведь не в талисмане. А в смысле…
- А у меня тоже есть смысл?
- Конечно. У всех есть смысл, и у тебя тоже.
- А как же я узнаю, какой он?
- Очень просто, малыш. Просто слушай. Слушай свое сердце…

А у нас тут, знаете ли, снег выпал. И холода - целые ноль градусов. И еще полнолунье. И очень домой хочется...
Сегодня я окончательно поняла, что я необщительное, вредное и злобное существо - и в целях безопасности некоторых индивидуумов меня следует держать отдельно от представителей рода человеческого, желательно в запертом помещении с мягкими стенами. Главное, чтобы в этом помещении был компутер с интернетом, и чтоб где-нибудь в углу регулярно самозарождался чай с плюшками. И еще можно окно в сад - но сад должен быть совершенно необитаемым. Потому что я нетолерантное, высокомерное и черезвычайно язвительное зверушко, честна-честна... А все потому, что у меня велосипеда нет мне тут тоскливо...
Для счастья, вообще-то, не много нужно... Пару уютных кафешек - таких, чтоб тепло и радостно становилось внутри, с улыбчивым баристой у стойки и странными картинками на стенах - и непременно вкусными плюшками. Теплый плед на уютном диване, любимая книжка и окно с видом на дождь. Свой уголок, где все устроено по мне, все по размеру и по душе, и нигде "не жмет". Пара толстых свечей, куча бессмысленных, очень важных мелочей на простой деревянной этажерке. И несколько друзей в пределах досягаемости. Чтобы знать - просто знать - о том, что можно встать, выйти из дома, и доехать/дойти за час-другой туда, где меня знают и любят - просто так, просто по факту существования. Где можно обниматься, кидаться подушками, курить ночью на терассе и пить чай на кухне... И еще для счастья обязательно нужно иметь возможность побыть наедине с собой. И возможность быть собой - всегда.
Если вдруг отнимут что-то одно - счастье по-прежнему возможно и доступно. А вот если отдать сразу почти все - тогда трудно...
*распушив фост от холода, задумчиво рисует тапочком в снегу: "Волк, мне одиноко..."*

Сегодня бродила по снегу в осенних тапках - оставляла следы в истории. Сейчас, правда, снег уже почти растаял - так что, похоже, так и умру никому неизвестной хомякой... :) Узнала, как называется тот самый, вкуснючий кофейный пирог - Coffee Iced Madeira Cake. Тока я его не купила - его не было в той лавчонке. Купила смешных яблочных пирогов размером с наперсток :) Ну, то есть не совсем с наперсток - они примерно сантиметров 5 в диаметре, но выглядят как взрослые пироги, с румяными боками и корочкой сверху - а внутри яблочная ночинка (правильно, от слова "ночь"). Вкусные :)) Еще купила много салатных листьев и помидорок, и заправку для салата - другой съедобной еды обнаружить не удалось. Так что скоро позеленею и буду блеять, как овечка :)) Тут, кстати, очень много овечек - нас на учебу возят в другой город, и мы каждое утро проезжаем мимо овечкинских пастбищ, и они там ходят и травку жуют - сами белые, а морды и лапы (ну, в смысле, ноги) черные... Симпатяги :)
Еще сегодня прогулялась пешком до работы, чтобы маршрут выяснить... 40 минут пешком в один конец при плохой погоде. Гулять, конечно, полезно, но я не люблю при плохой погоде гулять, а сегодня утром как раз снегопад был *морщится от досады и возмущенно пушит фост*. Нашла автобусную остановку с расписанием - умилилась. Автобус по субботам ходит 4 раза в сутки - а в воскресенье он отдыхает, у него выходной! *настоящая фукака, да еще за такие деньги!*
Всю вторую половину дня ныла друзьям и родственникам - по телефону и в скайпе. У нас, тоскливых хомЯков, это называется "общаЦЦа"! :Р :))
А еще я вам щас ябедничать буду! Гостиничная тетка, которая жужжит пылесосом и каждый день ворует меняет полотенца, пока мы гуляем, снова заныкала мою Масяню под подушку. Уже третий раз!!! Пойду сочинять возмущательное письмо, штоб не смела своими лапищами мою Масяню трогать! И полотенца пускай не ворует, я к ним не успеваю привыкнуть...
Вот такие пироги.
За сим прощаюсь с вами.
Мурк и обнимяу. :)
Ваша хомяка

Пы.Сы. А еще знаете, я все время забываю вам написать... Это так здоровско, на самом деле - включать утром компьютер, открывать почтовый ящик - а там куча ваших комментариев. Как будто кусочек дома запазухой... Пасиба вам, хорошие, мои. Я вас очень люблю. Чтоб я тут делала без вас, совсем одна - совершенно не представляю...

«…Третий день я сижу у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. Плавники выходят неумелые, кривые, и кораблик грустно заваливается на один бок. Такой далеко не улетит – а я обязательно хочу, чтобы полетел далеко-далеко, унес мое желание Великой Матери Ёрфе. Мне очень нужно попросить у Нее кое-что. Так что я третий день сижу и мастерю. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…
Зоуи говорит, что нашла где-то на чердаке странную книгу. И что в книге этой будто бы написано, что рыбы плавают. В море. Да-да, так и написано, представляете?! И где только она раскопала такую чуднУю книжицу… Вечно с Зоуи происходят всякие нелепости да чудеса. Правильно про нее бабушка говорит – «без плавников девка»… куда ветер, туда и Зоуи… Распустит косы и бежит с ним наперегонки босая – только пятки розовые сверкают. Ветер любит Зоуи, балует ее. А она таскает для него пирожки с бабушкиной кухни…
Так вот, про рыб-то… Тех, что в море плавают. Говорят, Зоуи пошла к самому господину Фишу – и все ему про книгу эту рассказала. И прочитала даже тот кусочек, где про рыб плавающих. Уж господин Фиш смеялся – черепица в домах тряслась, золотые чешуйки с неба сыпались. У старой Лу, говорят, миска любимая с полки упала и треснула по правому краю. Нехорошо это – по правому. К беде. А какой у миски край правый, какой левый – про то только Лу и знает. Лу многое знает – наверное, поэтому с ней разговаривают колокольчики…
Ранним утром Лу выходит из дома. Серебристые сосны узнают ее, не трогают – только кивают важно вслед седыми кронами. Лу несет в переднике связку колокольцев. Путь ее недолог – вдоль Нижней слободы по центральной улице до околицы, там под горку, а потом ловко вскарабкаться на самый верх и развесить колокольцы, чтоб звенели на ветру, истории рассказывали – а старая Лу запишет… Да только где для Зоуи «ловко вскарабкаться», там для старой Лу слишком уж высоко. Так что ей птицы помогают – Гри и Гро. Раньше-то они, говорят, стервятничали, мертвечиной промышляли – ну так это давно было, еще до того, как господин Фиш вернул им небо да пустил на постой. С тех пор Гри и Гро от нас никуда. Сидят обычно на самой верхушке, вперед глядят, с соснами шушукаются. А последнее время вот еще старой Лу помогают…
Зоуи говорит, что старая Лу сама придумала про колокольцы. Мол, в Нижней слободе давно уже всякий ненужный хлам да утварь домашнюю на лесках подвешивают – чайники там всякие, обувь дырявую, подковы старинные – ветру в подарок. Кто ж еще на никчемные посказушки позарится… Йозя-моряк, говорят, даже якорь старый привесил – как раз когда холодный норд-ост туманов нагнал. Так и старая Лу решила колокольцы подвешивать – просто так, смеха ради…
Да только я думаю, сочиняет Зоуи. Зоуи болтушка, но и она знает, как в мире испокон веку заведено… По утрам старая Лу развешивает колокольцы, истории собирает в охапку. В полдень господа Рыж и Сер раскуривают трубки, да отпускают колечки дымные к ветру до зари, порезвиться. К вечеру наползают желтые туманы и серебристые сосны начинают сердито поскрипывать в густеющих сумерках. Тут-то все знают – по домам пора. Колокольцы к тому времени совсем истончаются, износившись за день – и сквозь них заглядывает в глаза господину Фишу полноокая Муна. И к тому времени уж точно все по домам прячутся, даже непоседливая Зоуи дверь на щеколду запирает. И пока господин Фиш с Муной разговоры свои ночные не закончат – из дома ни ногой.
Раньше, говорят, Великая Матерь Ёрфа тоже частенько захаживала. Но не заладилось что-то у них с господином Фишем, так что Матерь Ёрфа теперь далеко, не всякий кораблик воздушный долетит. А мне обязательно нужно, чтобы долетел. Потому что я хочу попросить у Матери Ёрфы что-то очень важное… Да только сказать не могу. Даже Зоуи знает – нет желанию жизни, если его в слова завернуть. Тяжелые они слишком, слова-то. Не долетит кораблик. А мне очень нужно, чтобы полетел далеко… Так что я сижу третий день у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…»

Маленькая комнатка с мягкими белыми стенами. Решетки на окнах. Серый дождь и мокрые листья в саду. Небо просачивается сквозь решетку длинными плетьми густого промозглого тумана. Поджав пальцы ног, Зоуи забивается поглубже в угол кровати. В руках ее, дрожащих от холода, мятый кусок бумаги - то ли кораблик, то ли самолетик. И ей очень нужно, чтобы он обязательно полетел...

Ну что же ты все просишь сказок, мой маленький друг? Мечтаешь о чудесах, хочешь волшебных историй и чудесных превращений - да так, чтобы дух захватывало, чтобы мурашки по спине и холодок по босым ступням - а потом, в конце, все обязательно окажется хорошо... Ужель ты не знаешь, что самые страшные и могущественные чудеса приходят незаметно? Просачиваются потихоньку в обыденную жизнь, обустраиваются неслышно, гнездятся, плодятся - так что потом, когда ты наконец их замечаешь, уже ничего не поделать... Вросли, угнездились, встроились - и с мясом не выдерешь... Страшные и могущественные чудеса повседневности...
Однажды, вернувшись из долгого путешествия домой, ты посмотришь перед сном в старое зеркало... Глянешь мельком, привычно, как делаешь это всегда, в ванной, чистя зубы на ночь... Глянешь - и застынешь на миг, не поверив себе, своим глазам, своим чувствам. Потому что из зеркала на тебя равнодушно посмотрит совсем чужое лицо. Чужое, странное, нелепое, почти смешное среди этого привычного кафеля теплых кремовых оттенков, среди ракушек и оплывших свечей, среди баночек с кремом и тюбиков зубной пасты и пены для бритья. Чужое лицо незнакомца в привычной до мельчайших мелочей повседневности - твоей собственной повседневности твоего собственного, личного мира... Так ты узнаешь, что лишился оболочки.
Однажды, выйдя на полные весенего птичьего гомона улицы города, ты пойдешь куда-то, привычно ступая по сотни раз хоженным дорожкам. В чужом лице, как в маске, ты будешь идти, глядя на мир сквозь прорези чужих глаз. Повседневность вокруг примет твой новый облик, как море принимает добро, брошенное в воду - только круги на поверхности чуть потревожат ненадолго водную гладь. Ты будешь идти по привычным улицам - свой внутри и чужой снаружи - но твой собственный, личный мир в своей повседневности будет принимать тебя своим снаружи, а внутри ты будешь чувствовать себя чужаком. Оглядывая привычный мир чужими глазами, ты будешь тщетно пытаться обнаружить внутри привычный поток мыслей и ощущений - но лишь гулкая пустота будет тебе ответом. Гулкая пустота, безнадежным эхом мечущаяся внутри пустой оболочки. Так ты узнаешь, что лишился сердцевины.
Однажды ночью, стоя на краю крыши, в шагу от усыпанной звездами бездны, ты крикнешь что есть силы из внутренней своей гулкости. Бросишь в лицо бесконечности упрек, хлесткий и горький, бросишь наотмашь, словно пощечину. Ударишь свою повседневность, неслышно топчущуюся вокруг, всей силой своей мучительной внутренней пустоты, всей тяжестью своего непрошенного бессмертия - и повседневность не ответит тебе. И не только не ответит - она вообще не заметит твоего смертельного укуса, твоего яростного удара... Твоя собственная повседневность твоего собственного, личного мира, не заметит тебя и твоего отчаянного крика... Так ты узнаешь, что лишился сути.
И тогда, стоя там, в шагу от усыпанной звездами бездны, ты подумаешь - что же осталось? Без оболочки, без сердцевины и сути - что же осталось стоять здесь, глядеть в лицо бесконечности и плакать у подножия мироздания? Что же осталось? Что? И тишина будет тебе ответом. И в тишине будут даны тебе все ответы. И в тишине ты возмешь все нужные тебе ответы - и, успокоенный и беспечный, сделаешь свой последний шаг... свой первый шаг в усыпанную звездами бездну, без сожалений оставляя позади свою собственную повседневность своего собственного, личного мира... И никакой мир больше не будет принадлежать тебе - никогда. И этим ты будешь счастлив.
А пока, если хочешь, я все-таки расскажу тебе сказку...

У Горюн-реки, там, где полощут свои ветви в текучей воде плакучие ивы, где замшелые камни перешептываются на закате - там растет Забвень-трава, горше которой нет на всем белом свете.
У Горюн-реки, там, где черна вода в глубоком омуте, где стылый камыш качает на ветру бледно-зелеными плетьми рук - там растет Забвень-трава, слаще которой нет на всем белом свете.
У Горюн-реки, там, где печальная птица-кликуша кричит на заре в зарослях рогоза, где свила гнездо дикая птица Вырь - там растет Забвень-трава, ядовитей которой нет на всем белом свете.

Ты услышь, дитя, слово доброе.
Ты пойди, дитя, до Горюн-реки,
испроси, дитя, ты Забвень-травы,
в ноги поклонись реке-матушке.
И нарви, дитя, ты Забвень-травы.
Завари отвар из седой воды,
Завари отвар из густой травы,
Завари отвар из заветных слов.
И испей, дитя, яда сладкого,
Правдой горькою ты запей его,
Выпивай до дна ковш забвения.
Позабудь, дитя, думы горькие...
Позаудь, дитя, мысли странные...
Позабудь, дитя, чувства тщетные...
Снова быть тебе сиротинушкой,
Снова мыкаться по чужим углам.
Снова ляжет путь у босых ступней -
Так уж в этот раз ты послушайся!
Сторонись, дитя, ты чужих людей,
Сторонись, дитя, ты чужих дорог,
А не то опять станешь вдруг чужим,
Странным станешь вновь - вчеловеченным...

Текст, написанный на конкурс в "Массаракше".

Мучительно болела голова. Чёрт, как же это мерзко – просыпаться утром от нестерпимой головной боли. Шарлотта застонала – чуть слышно, сквозь зубы – и накрыла голову подушкой. «Ненавижу этот мир! Этот яркий отвратительный мир... Как он смеет быть счастливым, когда мне так плохо...Чччёрт... Чёрт-чёрт-чёрт!!!» Есть в этом какая-то несправедливость – неделю подряд просыпаться от ужасной головной боли, когда тебе только 26...