Сказка про осень

[kroharat]

Вот что-то непонятное написалось ко Дню Ошибок и Недоразумений в Заповеднике. Одно сплошное недоразумение, вобщем... Так что тапочками не кидайтесь! )))

 

— Ты мне снова снишься, да? Это хорошо… Я так ждала этих снов,— Яна, осторожно ступая по песку босыми ступнями, пошла туда, где виднелся на фоне звездного неба его силуэт.— Дэн…
Дэн подошел совсем близко и осторожно коснулся кончиками пальцев непослушной прядки у её левого уха.
— Конечно, я тебе снюсь. Иди сюда, малыш, я покажу тебе кое-что интересное.
Она пошла за ним, без страха остановилась на самой кромке высоченной скалы. Под ногами клубился туман. Над головой раскинула крылья зыбкая августовская ночь.
— Что это?
— Это Млечный Путь. Помнишь, я рассказывал тебе историю о том, как небесный пастух случайно пролил молоко?
— Эээээ, Дэн, это же сказка для маленьких, — Яна улыбается, и на щеках ее появляются милые ямочки. — Млечный Путь – это галактика, огромное скопление звезд. Ну, по крайней мере, так считает Гугл. И где-то в этом скоплении притулилось наше маленькое солнышко… Я думала, в этих широтах Млечный Путь не виден.
— Believe what you must, но ничто не мешает Млечному Пути, будучи галактикой, быть одновременно брызгами случайно пролитого молока…
— Эх, Дэн, душа моя, такая философия может завести слишком далеко. Так ты скажешь, что ничто не мешает нашей встрече, будучи сном, быть одновременно реальностью… Но я-то знаю, что это неправда.
— Believe what you must, малыш… Но ты ведь не откажешься от прогулки? Даже зная, что это сон?
— Разумеется, не откажусь! — Яна схватила Дэна за руку и весело рассмеялась. — А куда мы пойдем?
— Мы пойдем в гости. Навестим мою давнюю знакомую…
— Твою бывшую подружку? А как ее зовут? — в голосе Яны помимо ее воли чуть дрогнули ревнивые нотки. Дэн рассмеялся и обнял ее за плечи.
— Мою подружку зовут осень. Пошли, я вас познакомлю…

Все дорожки в парке заляпаны яркими рыжими пятнами сбежавших с деревьев листьев. Они задорно перешуршиваются и перелетают с места на место, легонько толкаемые в спину заботливым ветром. Ветру хочется, должно быть, чтобы они взлетели высоко-высоко, расправили крылья и полетели куда-то в пронзительную синюю даль. Но листья шепчут друг другу: «I don't think so!» и собираются в пышные, полные терпкого осеннего неба кучи. И, Боже мой, как же здорово нырять в эти кучи! Прав был английский классик, без огромных пестрых куч сухих листьев этот мир был бы слишком несовершенен.

Столики уличных кафе словно съежились от зябкого, зыбкого воздуха сентябрьского утра. Выгибают клетчатые спинки пушистые пледы, и чуть пофыркивают сонные инфракрасные лампы. «Чашечку эспрессо для меня и большую кружку латте для этой прекрасной леди», — говоришь ты, и колокольчик над дверью важно кивает, позвякивая. А воробей, дерзкий наглец в ярком малиновом берете, чирикает со спинки пустого стула, возмущенно топорща хвост – требует непременно добавить к заказу парочку свежих круассанов. Потому что от круассанов, как известно, бывают крошки, а что может быть лучше свежих крошек ранним сентябрьским утром, на самой кромке лета?

В дюнах над морем сердито гудят ветряки. Чайки с протяжными криками носятся у самой кромки воды, а смешной спаниель несется во всю прыть в полосе прибоя – и длинные уши его развеваются на ветру, и ветер дует навстречу, и он свободен и счастлив. «Ах, как жаль, что я не спаниель»,— думаю я, покрепче прижимаясь к тебе. «Если бы я была собакой, были бы долгие прогулки в полях и перелесках, теплый коврик у камина и ласковые руки на загривке. Можно было бы вилять хвостом от избытка чувств, громко лаять на надоедливых галок, таскать в зубах любимую игрушку и смотреть на тебя преданными глазами. Жизнь была бы простой и понятной, и единственной мукой было бы ждать долгими осенними вечерами, когда ты возвратишься домой. Ах, как жаль, что я не собака…»,— думаю я. Ты кладешь мне на макушку тяжелую горячую ладонь. Смотришь с улыбкой сверху вниз – и я тут же начинаю вилять хвостом. Ну и что, что я и не собака…

Высоко в небе над Старым городом пестрыми глыбами висят огромные воздушные шары. Сначала кажется, что это сон. Но это, разумеется, не сон, и все отчетливее становится гул от работающих газовых горелок, скрип канатов и громкие крики перевозчиков. Мечтала ли я когда-нибудь покататься на воздушном шаре? Разумеется, нет. Не знаю, почему «разумеется». Наверное, воздушные шары – это история вовсе не из моей сказки. В моих сказках всегда было много ветра, песка и морской соли, много воды и много крыльев – и совсем мало техники. Наверное, это от того, что я всегда одна, тут  ты прав. Сложно представить счастье от полета на воздушном шаре в гордом одиночестве. 

Посреди мощеной булыжниками небольшой площади важно разлеглась большая, бликующая на солнце лужа, загостившаяся подружка вчерашнего ливня. Брезгливая полосатая кошка старательно обходит лужу стороной, а несмышленый человеческий детеныш в ярко-красных резиновых сапожках упорно топает к самому центру. Топ-топ-топ – кучи брызг и задорный смех.И вот скачут  по площади солнечные зайцы, и улыбаются прохожие, и согласно кивает ангел, примостившийся у трубы на скате черепичной крыши. И наше маленькое солнышко, притулившееся где-то на окраине Млечного Пути, тоже улыбается и кивает. Хорошее время. Осень.

— Ты приснишься мне снова? Пожалуйста, Дэн, приснись мне снова…
—Я постараюсь, малыш. Это трудно, ты знаешь, сниться тем, кто не верит, что когда-то растяпа-пастух пролил через все небо молоко...


Кстати, еще про Дэна и Яну есть здесь