Про слова...

Обычно Триша не любит торговаться. Ни к чему ей эти долгие разговоры да лукавые взгляды, прищелкивание пальцами и быстрый треск кастаньет. Она многое может себе позволить и всегда берет то, что ей нужно, не торгуясь. Да и мало кто осмелится совсем уж нагло обсчитать госпожу ведьму…

Исключение Триша делает только для торговца словами.

Зовут его Леонардо, и Триша, чуть усмехаясь, кличет его Лео. И добавляет, что будь у ее кота чуть меньше полосок на хвосте и пятен в биографии, он справился бы с этой работой не хуже. Лео в ответ на такое всегда возмущенно шипит и становится дымчато–серым, а Леонардо улыбается, не обижаясь. Он знает себе цену. И цену своему товару.

Торг Триша всегда начинает издалека.

— Полагаю, вы не станете спорить, любезный Лео, что слова нынче измельчали? Вечные ценности упали в цене, и никого теперь не удивишь «вечной любовью» или «дружбой до гроба». Вы согласны, друг мой?

Лео согласно мырчит что-то невразумительное, и молочно-белым комком утреннего тумана перетекает Трише на колени. Леонардо хитровато щурит левый глаз.

—Мы никогда не были с вами друзьями, госпожа ведьма. Слишком разное у нас ремесло. Но честный торг возможен. Вы желаете в этот раз слов дружбы и любви?

Леонардо не скрывает своего удивления. Триша досадливо морщится и отводит взгляд. Лео мирно дрыхнет у хозяйки на коленях золотисто-рыжим комком теплого летнего полдня.

— К чему мне слова любви, господин торговец? На центральной площади я получу охапку их за жалкий медяк… а то и даром отсыплют, не скупясь. К чему мне слова дружбы? Раньше они ценились, как десяток полновесных монет, а теперь… Грош им цена, да и то дороговато выйдет. Нет уж, господин торговец, дурѝте головы городским простушкам! Ненужную двух-трех-сложную чепуху я куплю горстями у старой знахарки, три медяка да баночка меда за пригоршню. А вы мне подавайте свой настоящий товар!

Триша лукаво улыбается и азартно хлопает ладонью по подлокотнику. Лео, потревоженный хозяйкой, серебристой сумеречной тенью ускользает в сад, недовольно помахивая хвостом. Леонардо откровенно любуется любимой клиенткой, пряча добродушную улыбку в морщинках у глаз. Ему нравится эта игра.

— Только ради вас, госпожа ведьма… — он осторожно достает из-за пазухи замшевый мешочек и аккуратно вытряхивает на ладонь несколько слов. Ладонь у него длинная, жилистая. Триша, склоняясь к словам, с удивлением успевает заметить странные переплетения линий судьбы и жизни на этой ладони. Хмыкает. Озадаченно поднимает взгляд.

— Вот эти? Где вы их достали, господин торговец? Это же настоящая редкость, Лео…

Леонардо кивает, довольно улыбаясь. Редкость, да. Другого он ей не предложил бы. Триша осторожно, кончиком пальца касается одного слова. Лео, почти незаметный – черное в черном – ободряюще трется о ее ноги пушистым боком. На хвосте его – запах мокрого сада и золотистая пыльца с крылышек ночных фей.

— Я возьму вот это… Ммммм… Два золотых, да? — Триша определяет цену на глазок.

Леонардо смотрит на нее со смесью грусти и восхищения во взгляде. Вот это… Десятки бессонных ночей, сотни искомканных фраз и истерзанных историй… Судьбы, перекрестки, расставания и встречи, недоразумения, озарения и хрупкая нежность на кончиках пальцев… Вот это – он отдал бы ей бесплатно, и дал бы в придачу еще одно, хрустящее, свежее и чуть искрящее на языке – стоит ей только попросить…

— Да, госпожа ведьма. Два золотых. И баночка меда. Липового.

Триша с улыбкой наклоняется к корзинке. Она знала, что он попросит. И вот…

Маленькая баночка жидкого солнца. Два золотых кругляшка, нелепо перекатывающихся на ладони. Шелест травы – полосатый Лео охотится на крохотных рассветных мотыльков… Маленький замшевый мешочек.

Сделка.

Про слова...

Обычно Триша не любит торговаться. Ни к чему ей эти долгие разговоры да лукавые взгляды, прищелкивание пальцами и быстрый треск кастаньет. Она многое может себе позволить и всегда берет то, что ей нужно, не торгуясь. Да и мало кто осмелится совсем уж нагло обсчитать госпожу ведьму…

Исключение Триша делает только для торговца словами.

Зовут его Леонардо, и Триша, чуть усмехаясь, кличет его Лео. И добавляет, что будь у ее кота чуть меньше полосок на хвосте и пятен в биографии, он справился бы с этой работой не хуже. Лео в ответ на такое всегда возмущенно шипит и становится дымчато–серым, а Леонардо улыбается, не обижаясь. Он знает себе цену. И цену своему товару.

Торг Триша всегда начинает издалека.

— Полагаю, вы не станете спорить, любезный Лео, что слова нынче измельчали? Вечные ценности упали в цене, и никого теперь не удивишь «вечной любовью» или «дружбой до гроба». Вы согласны, друг мой?

Лео согласно мырчит что-то невразумительное, и молочно-белым комком утреннего тумана перетекает Трише на колени. Леонардо хитровато щурит левый глаз.

—Мы никогда не были с вами друзьями, госпожа ведьма. Слишком разное у нас ремесло. Но честный торг возможен. Вы желаете в этот раз слов дружбы и любви?

Леонардо не скрывает своего удивления. Триша досадливо морщится и отводит взгляд. Лео мирно дрыхнет у хозяйки на коленях золотисто-рыжим комком теплого летнего полдня.

— К чему мне слова любви, господин торговец? На центральной площади я получу охапку их за жалкий медяк… а то и даром отсыплют, не скупясь. К чему мне слова дружбы? Раньше они ценились, как десяток полновесных монет, а теперь… Грош им цена, да и то дороговато выйдет. Нет уж, господин торговец, дурѝте головы городским простушкам! Ненужную двух-трех-сложную чепуху я куплю горстями у старой знахарки, три медяка да баночка меда за пригоршню. А вы мне подавайте свой настоящий товар!

Триша лукаво улыбается и азартно хлопает ладонью по подлокотнику. Лео, потревоженный хозяйкой, серебристой сумеречной тенью ускользает в сад, недовольно помахивая хвостом. Леонардо откровенно любуется любимой клиенткой, пряча добродушную улыбку в морщинках у глаз. Ему нравится эта игра.

— Только ради вас, госпожа ведьма… — он осторожно достает из-за пазухи замшевый мешочек и аккуратно вытряхивает на ладонь несколько слов. Ладонь у него длинная, жилистая. Триша, склоняясь к словам, с удивлением успевает заметить странные переплетения линий судьбы и жизни на этой ладони. Хмыкает. Озадаченно поднимает взгляд.

— Вот эти? Где вы их достали, господин торговец? Это же настоящая редкость, Лео…

Леонардо кивает, довольно улыбаясь. Редкость, да. Другого он ей не предложил бы. Триша осторожно, кончиком пальца касается одного слова. Лео, почти незаметный – черное в черном – ободряюще трется о ее ноги пушистым боком. На хвосте его – запах мокрого сада и золотистая пыльца с крылышек ночных фей.

— Я возьму вот это… Ммммм… Два золотых, да? — Триша определяет цену на глазок.

Леонардо смотрит на нее со смесью грусти и восхищения во взгляде. Вот это… Десятки бессонных ночей, сотни искомканных фраз и истерзанных историй… Судьбы, перекрестки, расставания и встречи, недоразумения, озарения и хрупкая нежность на кончиках пальцев… Вот это – он отдал бы ей бесплатно, и дал бы в придачу еще одно, хрустящее, свежее и чуть искрящее на языке – стоит ей только попросить…

— Да, госпожа ведьма. Два золотых. И баночка меда. Липового.

Триша с улыбкой наклоняется к корзинке. Она знала, что он попросит. И вот…

Маленькая баночка жидкого солнца. Два золотых кругляшка, нелепо перекатывающихся на ладони. Шелест травы – полосатый Лео охотится на крохотных рассветных мотыльков… Маленький замшевый мешочек.

Сделка.