Про Зоуи...

«…Третий день я сижу у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. Плавники выходят неумелые, кривые, и кораблик грустно заваливается на один бок. Такой далеко не улетит – а я обязательно хочу, чтобы полетел далеко-далеко, унес мое желание Великой Матери Ёрфе. Мне очень нужно попросить у Нее кое-что. Так что я третий день сижу и мастерю. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…
Зоуи говорит, что нашла где-то на чердаке странную книгу. И что в книге этой будто бы написано, что рыбы плавают. В море. Да-да, так и написано, представляете?! И где только она раскопала такую чуднУю книжицу… Вечно с Зоуи происходят всякие нелепости да чудеса. Правильно про нее бабушка говорит – «без плавников девка»… куда ветер, туда и Зоуи… Распустит косы и бежит с ним наперегонки босая – только пятки розовые сверкают. Ветер любит Зоуи, балует ее. А она таскает для него пирожки с бабушкиной кухни…
Так вот, про рыб-то… Тех, что в море плавают. Говорят, Зоуи пошла к самому господину Фишу – и все ему про книгу эту рассказала. И прочитала даже тот кусочек, где про рыб плавающих. Уж господин Фиш смеялся – черепица в домах тряслась, золотые чешуйки с неба сыпались. У старой Лу, говорят, миска любимая с полки упала и треснула по правому краю. Нехорошо это – по правому. К беде. А какой у миски край правый, какой левый – про то только Лу и знает. Лу многое знает – наверное, поэтому с ней разговаривают колокольчики…
Ранним утром Лу выходит из дома. Серебристые сосны узнают ее, не трогают – только кивают важно вслед седыми кронами. Лу несет в переднике связку колокольцев. Путь ее недолог – вдоль Нижней слободы по центральной улице до околицы, там под горку, а потом ловко вскарабкаться на самый верх и развесить колокольцы, чтоб звенели на ветру, истории рассказывали – а старая Лу запишет… Да только где для Зоуи «ловко вскарабкаться», там для старой Лу слишком уж высоко. Так что ей птицы помогают – Гри и Гро. Раньше-то они, говорят, стервятничали, мертвечиной промышляли – ну так это давно было, еще до того, как господин Фиш вернул им небо да пустил на постой. С тех пор Гри и Гро от нас никуда. Сидят обычно на самой верхушке, вперед глядят, с соснами шушукаются. А последнее время вот еще старой Лу помогают…
Зоуи говорит, что старая Лу сама придумала про колокольцы. Мол, в Нижней слободе давно уже всякий ненужный хлам да утварь домашнюю на лесках подвешивают – чайники там всякие, обувь дырявую, подковы старинные – ветру в подарок. Кто ж еще на никчемные посказушки позарится… Йозя-моряк, говорят, даже якорь старый привесил – как раз когда холодный норд-ост туманов нагнал. Так и старая Лу решила колокольцы подвешивать – просто так, смеха ради…
Да только я думаю, сочиняет Зоуи. Зоуи болтушка, но и она знает, как в мире испокон веку заведено… По утрам старая Лу развешивает колокольцы, истории собирает в охапку. В полдень господа Рыж и Сер раскуривают трубки, да отпускают колечки дымные к ветру до зари, порезвиться. К вечеру наползают желтые туманы и серебристые сосны начинают сердито поскрипывать в густеющих сумерках. Тут-то все знают – по домам пора. Колокольцы к тому времени совсем истончаются, износившись за день – и сквозь них заглядывает в глаза господину Фишу полноокая Муна. И к тому времени уж точно все по домам прячутся, даже непоседливая Зоуи дверь на щеколду запирает. И пока господин Фиш с Муной разговоры свои ночные не закончат – из дома ни ногой.
Раньше, говорят, Великая Матерь Ёрфа тоже частенько захаживала. Но не заладилось что-то у них с господином Фишем, так что Матерь Ёрфа теперь далеко, не всякий кораблик воздушный долетит. А мне обязательно нужно, чтобы долетел. Потому что я хочу попросить у Матери Ёрфы что-то очень важное… Да только сказать не могу. Даже Зоуи знает – нет желанию жизни, если его в слова завернуть. Тяжелые они слишком, слова-то. Не долетит кораблик. А мне очень нужно, чтобы полетел далеко… Так что я сижу третий день у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…»

Маленькая комнатка с мягкими белыми стенами. Решетки на окнах. Серый дождь и мокрые листья в саду. Небо просачивается сквозь решетку длинными плетьми густого промозглого тумана. Поджав пальцы ног, Зоуи забивается поглубже в угол кровати. В руках ее, дрожащих от холода, мятый кусок бумаги - то ли кораблик, то ли самолетик. И ей очень нужно, чтобы он обязательно полетел...

Про Зоуи...

«…Третий день я сижу у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. Плавники выходят неумелые, кривые, и кораблик грустно заваливается на один бок. Такой далеко не улетит – а я обязательно хочу, чтобы полетел далеко-далеко, унес мое желание Великой Матери Ёрфе. Мне очень нужно попросить у Нее кое-что. Так что я третий день сижу и мастерю. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…
Зоуи говорит, что нашла где-то на чердаке странную книгу. И что в книге этой будто бы написано, что рыбы плавают. В море. Да-да, так и написано, представляете?! И где только она раскопала такую чуднУю книжицу… Вечно с Зоуи происходят всякие нелепости да чудеса. Правильно про нее бабушка говорит – «без плавников девка»… куда ветер, туда и Зоуи… Распустит косы и бежит с ним наперегонки босая – только пятки розовые сверкают. Ветер любит Зоуи, балует ее. А она таскает для него пирожки с бабушкиной кухни…
Так вот, про рыб-то… Тех, что в море плавают. Говорят, Зоуи пошла к самому господину Фишу – и все ему про книгу эту рассказала. И прочитала даже тот кусочек, где про рыб плавающих. Уж господин Фиш смеялся – черепица в домах тряслась, золотые чешуйки с неба сыпались. У старой Лу, говорят, миска любимая с полки упала и треснула по правому краю. Нехорошо это – по правому. К беде. А какой у миски край правый, какой левый – про то только Лу и знает. Лу многое знает – наверное, поэтому с ней разговаривают колокольчики…
Ранним утром Лу выходит из дома. Серебристые сосны узнают ее, не трогают – только кивают важно вслед седыми кронами. Лу несет в переднике связку колокольцев. Путь ее недолог – вдоль Нижней слободы по центральной улице до околицы, там под горку, а потом ловко вскарабкаться на самый верх и развесить колокольцы, чтоб звенели на ветру, истории рассказывали – а старая Лу запишет… Да только где для Зоуи «ловко вскарабкаться», там для старой Лу слишком уж высоко. Так что ей птицы помогают – Гри и Гро. Раньше-то они, говорят, стервятничали, мертвечиной промышляли – ну так это давно было, еще до того, как господин Фиш вернул им небо да пустил на постой. С тех пор Гри и Гро от нас никуда. Сидят обычно на самой верхушке, вперед глядят, с соснами шушукаются. А последнее время вот еще старой Лу помогают…
Зоуи говорит, что старая Лу сама придумала про колокольцы. Мол, в Нижней слободе давно уже всякий ненужный хлам да утварь домашнюю на лесках подвешивают – чайники там всякие, обувь дырявую, подковы старинные – ветру в подарок. Кто ж еще на никчемные посказушки позарится… Йозя-моряк, говорят, даже якорь старый привесил – как раз когда холодный норд-ост туманов нагнал. Так и старая Лу решила колокольцы подвешивать – просто так, смеха ради…
Да только я думаю, сочиняет Зоуи. Зоуи болтушка, но и она знает, как в мире испокон веку заведено… По утрам старая Лу развешивает колокольцы, истории собирает в охапку. В полдень господа Рыж и Сер раскуривают трубки, да отпускают колечки дымные к ветру до зари, порезвиться. К вечеру наползают желтые туманы и серебристые сосны начинают сердито поскрипывать в густеющих сумерках. Тут-то все знают – по домам пора. Колокольцы к тому времени совсем истончаются, износившись за день – и сквозь них заглядывает в глаза господину Фишу полноокая Муна. И к тому времени уж точно все по домам прячутся, даже непоседливая Зоуи дверь на щеколду запирает. И пока господин Фиш с Муной разговоры свои ночные не закончат – из дома ни ногой.
Раньше, говорят, Великая Матерь Ёрфа тоже частенько захаживала. Но не заладилось что-то у них с господином Фишем, так что Матерь Ёрфа теперь далеко, не всякий кораблик воздушный долетит. А мне обязательно нужно, чтобы долетел. Потому что я хочу попросить у Матери Ёрфы что-то очень важное… Да только сказать не могу. Даже Зоуи знает – нет желанию жизни, если его в слова завернуть. Тяжелые они слишком, слова-то. Не долетит кораблик. А мне очень нужно, чтобы полетел далеко… Так что я сижу третий день у окна и мастерю маленький воздушный кораблик. А Зоуи развлекает меня болтовней. Моя тень, маленькая бестолковая Зоуи…»

Маленькая комнатка с мягкими белыми стенами. Решетки на окнах. Серый дождь и мокрые листья в саду. Небо просачивается сквозь решетку длинными плетьми густого промозглого тумана. Поджав пальцы ног, Зоуи забивается поглубже в угол кровати. В руках ее, дрожащих от холода, мятый кусок бумаги - то ли кораблик, то ли самолетик. И ей очень нужно, чтобы он обязательно полетел...