Про голубя...

[kroharat]

Вышла сегодня на балкон кормить воробьев - и у самой балконной двери обнаружила голубя. Мертвого. Жалко до слез. Притулился, поджав лапки и до половины распластав-полураскрыв крылья... то ли замерз, то ли от голода умер, то ли болел... То ли весть свою не донес. Ведь голуби - они же вестники... А тельце его - такое невесомо легкое... Сколько в таком тельце может быть тепла... И мягкие, холодные перышки. И стеклянные глаза...

...он летел, выбиваясь из сил... он знал, что цель его близка... он знал, что долетит... он долетел. Но он не знал, что стены из стекла, пластика и бетона невозможно растопить одним лишь жаром маленького сердца...

Грустно. И больно. И даже немножечко страшно. Но, знаете, невозможно писать грустные посты, когда на кухне пахнет уже блинами и Антошка в смешном фартуке орудует у плиты. А потому получилось вот что...

В лавке пахло плесенью, пылью и древностью. Самую чуточку, но все же... И вся она была какая-то скособоченная, древняя, сумрачная и немножко таинственная. Истертые веками, ведущие вниз каменные ступеньки - ровно шесть. Тяжелая скрипучая дверь - то ли дубовая, то ли тиссовая. Невнятно тренькающий колокольчик у входа. Длинные, истекающие восковыми слезами и чадащие свечи в тяжелых чугунных подсвечниках по углам. Низкий потолок, закопченый, затянутый паутиной. Сводчатые стены и всего одно узенькое окошко под потолком, из которого видны только чернильно-серые тучи промозглого зимнего вечера. Длинные стелажи вдоль стен полны старого хлама... маленькие флакончики со слезами девственниц и слюной Первого Василиска... старинные, покрытые пылью и запечатанные воском бутыли зеленого стекла с джиннами и духами всех сортов и каллибров... пергаментные свитки с древними заклинаниями, местами изгрызенные мышами и крысами, с расплывшимися от сырости и времени чернилами - так, что и не разобрать уже вязь полузабытых рун... какие-то таинственные приборы - то ли астролябии, то ли компасы, а может и вовсе - алетиометры, в ветхих кожаных чехольчиках... огарки вавилонских свечей... огрызки медовых пряников... амулеты и волшебные кольца, нанизанные на суровую нитку - задешево, по паре грошей... обветшалые, покрытые плесенью и тонкой паутинкой забвения книги в тяжелых кожаных перелетах... пучки каких-то пахучих и вонючих травок... осколки реторт и треснувшие пробирки... засушенные лепестки аленьких когда-то, а теперь бурых цветочков... распяленые лягушачьи шкурки и ржавые наконечники от стрел...
В углу притаился, как огромный паук, древний, седой и пыльный старик на маленьком скрипучем табурете. На колене у старика сидит голубь - обыкновенный, сизый, каких много. Голубь жмурит один блестящий черный глаз и смотрит на старика. А тот ему выговаривает в полголоса:
 - Эх ты, птаха... Ну ведь уже в шестой раз летаешь - и все одно и то же. Ведь говорил же тебе - влетай в открытые окна, стучись в открытые двери. Открытые глаза тебя увидят, открытые руки согреют, открытые сердца сберегут... А ты... Где я тебе теперь новую шкурку найду в середине зимы?
Голубь виновато гуркает, а старик невесомо проводит рукой по легким и полупрозрачным, как клочок тумана, перьям, и тихонько бормочет: "Ну ничего... Подождем до весны, мой хороший... Подождем до весны."
:))