![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Веселая сказка о Пражском Пивчике :))
В прошлом году в апреле я была в гостях у Пухи. И в супермаркете возле ее дома мы нашли чудную закуску к пиву - маленькие копченые колбаски под гордым названием "Пражский Пивчик" :))) Ну вы понимаете, что это чудное название не могло остаться незамеченным, тем более сегодня... Итак:
Веселая сказка о Пражском Пивчике
Матеуш вышел из трактира и с удовольствием, полной грудью вдохнул влажный ночной воздух. Он всегда особенно любил именно этот момент - когда на нетвердых уже ногах и с приятным туманом в голове стоишь на пороге, за спиной уют и тепло любимого трактира, в животе радостно булькают несчетные кружки отменного чешского пива, а впереди - влажная, напоенная звуками и запахами, свежая и бодрящая осенняя пражская ночь... А потом дом, любимая жена, мягкая постель - и целых два выходных!
В такие вечера Матеуш всегда ходил домой длинной дорогой - так, чтобы получалось пройти мимо собора святого Вита, с его уродливыми каменными горгульями. С той стороны, где шел Матеуш, их было ровно 17 - и он всегда считал их громким шепотом, иногда даже загибая пальцы. Вот и сегодня, нетвердо ступая по древним булыжникам, Матеуш шел, задрав голову к небу, и, разглядев в рыжем свете фонарей очередную горгулячью голову, загибал палец и негромко бормотал: "Тринадцать... четырнадцать... пятнадцать... шестнадцать... семнадцать... восемнадцать... Восемнадцать??!!!" Он резко остановился, громко икнул и моргнул от неожиданности. А потом уставился на лишнюю, восемнадцатую горгулью. Горгулья моргнула в ответ и недовольно поморщилась. Матеуш, громко чертыхаясь, перекрестился и зашептал единственную известную ему молитву, потея от страха и путая слова. Горгулья возмущенно закатила глаза, громко чихнула, а потом слетела вниз.
Веселая сказка о Пражском Пивчике
Матеуш вышел из трактира и с удовольствием, полной грудью вдохнул влажный ночной воздух. Он всегда особенно любил именно этот момент - когда на нетвердых уже ногах и с приятным туманом в голове стоишь на пороге, за спиной уют и тепло любимого трактира, в животе радостно булькают несчетные кружки отменного чешского пива, а впереди - влажная, напоенная звуками и запахами, свежая и бодрящая осенняя пражская ночь... А потом дом, любимая жена, мягкая постель - и целых два выходных!
В такие вечера Матеуш всегда ходил домой длинной дорогой - так, чтобы получалось пройти мимо собора святого Вита, с его уродливыми каменными горгульями. С той стороны, где шел Матеуш, их было ровно 17 - и он всегда считал их громким шепотом, иногда даже загибая пальцы. Вот и сегодня, нетвердо ступая по древним булыжникам, Матеуш шел, задрав голову к небу, и, разглядев в рыжем свете фонарей очередную горгулячью голову, загибал палец и негромко бормотал: "Тринадцать... четырнадцать... пятнадцать... шестнадцать... семнадцать... восемнадцать... Восемнадцать??!!!" Он резко остановился, громко икнул и моргнул от неожиданности. А потом уставился на лишнюю, восемнадцатую горгулью. Горгулья моргнула в ответ и недовольно поморщилась. Матеуш, громко чертыхаясь, перекрестился и зашептал единственную известную ему молитву, потея от страха и путая слова. Горгулья возмущенно закатила глаза, громко чихнула, а потом слетела вниз.
- Ну, чего уставился?! Чего, пивчика никогда не видал, что ли? - возмущенно спросила горгулья.
- Ва-ва-ва-за-за... Ка-ка-какккого пппивчика? - заикаясь, выдавил из себя Матеуш. - Пппивчика - этто в тракттттире, на Крыжовницкой. Ттттам ссамый лучший ппивчик, ага! - пробормотал вконец ошарашенный Матеуш и неожиданно плюхнулся на булыжную мостовую.
Горгул - а он, несомненно, был мужского полу - подошел, смешно ковыляя на когтистых лапах, и сочувствующе заглянул Матеушу в глаза. Тот судорожно сглотнул и слегка попятился, елозя попой по мокрым булыжникам. Горгул тяжело вздохнул и отступил на шаг.
- Да не пугайся ты! Ох ты, забирьбирь мулдак, и откуда вы такие пугливые беретесь по ночам... Из трактира, небось? - неожиданно гаркнул он в сторону Матеуша. Тот закивал, зажмурившись от страха.
- То-то оно и видно! Шляется тут, понимашь, по ночам... Делать ему нечего, горгулЕй он, понимашь, но ночам считает... Да прекрати ты уже дрожать! - раздраженно проговорил горгул, дергая Матеуша за рукав. Тот вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Горгул сидел в полуметре, аккуратно сложив крылья и подвернув под себя когтистые лапы. Только сейчас Матеуш заметил, что у страхолюдины четыре длинных, черных кожистых хвоста с пушистыми кисточками на конце.
- Не нечисть я, не нечисть! Ишь, уставился, супостат... Да, всего четыре хвоста осталось! А кто, спрашивается виноват???!!! - рявкнул вдруг горгул, злобно сверкнув глазами. Матеуш похолодел и снова принялся бормотать под нос, нещадно путая слова: "Отче нас... Ежели ести на небесей... на небеси..." Горгул ехидно ухмыльнулся.
- Ты бы хоть словей выучил, што ль?! Да не трясись ты, не нечисть я. Кому говори, не трясись! - тряхнул горгул Матеуша за плечо. - Я пивчик! Пивчик, ты понимаешь? ПИВ-ЧИК! Обыкновенный пражский пивчик... Ну, узнал?
Матеуш отрицательно покачал головой, на всякий случай втянул голову в плечи и украдкой глянул нагоргула пивчика то есть. Пивчик сокрушенно вздохнул и уставился на Матеуша большими желтыми глазами. Зрачки у него были вертикальные, как у кошки.
- Ты что, хочешь сказать, что ты никогда не слышал о пивчиках?! Да ты шо, издеваешься? Совсем-совсем ничего не слышал??!!! Ну ты, пурзань мурдурунь, даеееешь.... Пиво пить - это мы люююююбим! А про пивчиков узнать - так это хрен вам! - Матеуш, уже слегка попривыкнув к громким воплям страхолюдины, лишь слегка вздрогнул. А потом, все еще немного заикаясь, застенчиво попросил:
- Может, того... расскажешь... ну, про пивчиков...
Горгул простите, пивчик, оценивающе посмотрел на Матеуша, прищурив левый глаз, а потом заметно подобревшим голосом прокаркал:
- Ну ладно уж, так и быть... Слушай....
И вот что он рассказал...
"С незапамятных времен славились по городам и весям чешские пивоварни. В каждой, издревле бережно хранимый и передаваемый из поколения в поколение, был свой рецепт приготовления отменного, живого пива. Был такой и у пражских пивоваров. И настолько хорошее да славное выходило у них пиво, что и сам Князь Тьмы порой захаживал в Пражские трактирчики выпить кружечку-другую. Инкогнито, разумеется. Сопровождал его в таких походах верный Игнатус, дух злонравия и вредности. Пива Игнатус не любил, и потому, пока Князь Тьмы смаковал пенящийся, искристый да игривый напиток, он, прикинувшись летучей мышью, дремал, повиснув вниз головой, на балке под потолком. Единственное, что отличало его от настоящей летчей мыши, был хвост. Точнее, хвосты - девять кожистых длинных хвостов с пушистыми кисточками на конце. А меньше никак нельзя, по статусу не положено...
Излюбленным местом их визитов был трактир на Крыжовницкой - ибо славилось сие место не только превосходнейшим пивом, но и вкуснейшей закуской - тоненькими и сочными, ароматными копчеными колбасками, с пряностями и чесноком - такие только матушке Степанке и удавались.
Как-то сумрачным ноябрьским вечером, когда на улице стояла промозглая серая сырость и ощутимо дул холодный ветер с реки, Князь Тьмы сидел, по обыкновению, за столиком в самом темном углу любимого трактира и, закинув ноги на стол и прикрыв глаза, потягивал неторопливо третью кружку превосходного пива. Игнатус пристороился над очагом, поближе к теплу, потеснив немного целую гроздь смачных копченых колбасок, развешаных под потолком. Вечер неторопливо шествовал навстречу промозглой ночи, свечи чадили, чуть потрескивая, завывал за окнами ветер. Пиво в кружке подходило к концу.
- Хозяин! Еще пива и закуски! - крикнул, стукнув кулаком по столу, из своего угла Князь. Засуетившийся хозяин торопливо просеменил к своему почтенному клиенту, неся пузатую запотевшую кружку - думаю, он догадывался, с кем имеет дело, ибо никто и никогда не называл пана Степанку дураком. Его верная хозяюшка, матушка Степанка, шустро проскользнула между столиками к очагу - отхватить острым ножом для почтенного гостя самых свежих, самых вкусных колбасок! Цвирк. Цвирк. Потревоженный странными звуками Игнатус недовольно приоткрыл один глаз - и чуть не свалился с балки от возмущения! Эта ничтожная... эта презренная... эта.... Вобщем, она тащила на блюде два его любимых хвоста!!!! Вместо закуски!!!! И кому - самому Князю!
Тут требуется, пожалуй, небольшое отступление... Игнатус, напомню, дух... так что хвосты ему, вобщем-то, без надобности... и отрезаются они совершенно безболезненно... но самолюбие, черт возьми, но гордость... Неееет, это им так, даром, не продёёёт! Да он их в порошек сотрет, он их гадкий притон с землей сровняет, он....
- Послушай-ка, хозяин, никак твоя хозяйка новым рецептом колбасок разжилась? - раздался из темного угла гулкий, тяжелый голос. - Отменный вкус, должен признать, превосходный. Только вот шерсть на конце - зачем? - и Князь Тьмы вышел из своего угла к очагу, держа двумя пальцами остаток хвоста с пушистой кисточкой на конце. Хозяин в страхе зажмурился, матушка Степанка вжалась в стенку, испуганно переводя взгляд со страшного гостя на мохнатую кисточку, а потом на потолочную балку, на которой развешены были колбаски. Проследив за ее взглядом, Князь заметил Игнатуса, злобно сверкающего глазами, поднял к глазам остатки хвоста - и вдруг оглушительно расхохотался.
- Так быть посему! Отныне будут все пражские летучие мыши - хвостаты! И зваться они станут... пивчики! Отменная вышла шутка, даааааааа! А ты, хозяин, хвосты те собирай да закуску к пиву делай! Но, - длинный палец угрожающе покачивался у самого носа пана Степанки, - помни, с каждым отрезанным хвостом мыши буду становится сварливее и вреднее! Знай меру!! - и Князь ехидно подмигнул Игнатусу. - Наследство, так сказать, от папочки.
Игнатус злобно зашипел и, расправив крылья, сердито толкнул хозяина в плечо, вылетая в окно...."
- Эй, парень ты чего? Ты умер тут что ли, а? - кто-то сильно тряс Матеуша за плечо. Над Прагой занимался сумрачный ноябрьский рассвет. Бородатый дворник, заботливо заглядывая Матеушу в лицо, теребил его, пытаясь поднять на ноги...
- Эк тебя, беднягу, развезло... Пива, небось, перебрал вчера, бедолага... Надо же, разлегся под самыми горгульями, будь они неладны...
Матеуш, нетвердо стоя на ногах и опираясь на плечо дворника, поднял лицо к хмурому пражскому небу. С крыши соборо святого Вита на него злобно пялились 17 уродливых каменных горгулий...
Вот такая история :) Не судите строго, друзья, ибо изрядное колличество отменного чешского пива булькает уже и в моем пушистом пузике ;)
Спокойной ночи, теплого и радостного утра! ;)
- Ва-ва-ва-за-за... Ка-ка-какккого пппивчика? - заикаясь, выдавил из себя Матеуш. - Пппивчика - этто в тракттттире, на Крыжовницкой. Ттттам ссамый лучший ппивчик, ага! - пробормотал вконец ошарашенный Матеуш и неожиданно плюхнулся на булыжную мостовую.
Горгул - а он, несомненно, был мужского полу - подошел, смешно ковыляя на когтистых лапах, и сочувствующе заглянул Матеушу в глаза. Тот судорожно сглотнул и слегка попятился, елозя попой по мокрым булыжникам. Горгул тяжело вздохнул и отступил на шаг.
- Да не пугайся ты! Ох ты, забирьбирь мулдак, и откуда вы такие пугливые беретесь по ночам... Из трактира, небось? - неожиданно гаркнул он в сторону Матеуша. Тот закивал, зажмурившись от страха.
- То-то оно и видно! Шляется тут, понимашь, по ночам... Делать ему нечего, горгулЕй он, понимашь, но ночам считает... Да прекрати ты уже дрожать! - раздраженно проговорил горгул, дергая Матеуша за рукав. Тот вздрогнул от неожиданности и открыл глаза. Горгул сидел в полуметре, аккуратно сложив крылья и подвернув под себя когтистые лапы. Только сейчас Матеуш заметил, что у страхолюдины четыре длинных, черных кожистых хвоста с пушистыми кисточками на конце.
- Не нечисть я, не нечисть! Ишь, уставился, супостат... Да, всего четыре хвоста осталось! А кто, спрашивается виноват???!!! - рявкнул вдруг горгул, злобно сверкнув глазами. Матеуш похолодел и снова принялся бормотать под нос, нещадно путая слова: "Отче нас... Ежели ести на небесей... на небеси..." Горгул ехидно ухмыльнулся.
- Ты бы хоть словей выучил, што ль?! Да не трясись ты, не нечисть я. Кому говори, не трясись! - тряхнул горгул Матеуша за плечо. - Я пивчик! Пивчик, ты понимаешь? ПИВ-ЧИК! Обыкновенный пражский пивчик... Ну, узнал?
Матеуш отрицательно покачал головой, на всякий случай втянул голову в плечи и украдкой глянул на
- Ты что, хочешь сказать, что ты никогда не слышал о пивчиках?! Да ты шо, издеваешься? Совсем-совсем ничего не слышал??!!! Ну ты, пурзань мурдурунь, даеееешь.... Пиво пить - это мы люююююбим! А про пивчиков узнать - так это хрен вам! - Матеуш, уже слегка попривыкнув к громким воплям страхолюдины, лишь слегка вздрогнул. А потом, все еще немного заикаясь, застенчиво попросил:
- Может, того... расскажешь... ну, про пивчиков...
- Ну ладно уж, так и быть... Слушай....
И вот что он рассказал...
"С незапамятных времен славились по городам и весям чешские пивоварни. В каждой, издревле бережно хранимый и передаваемый из поколения в поколение, был свой рецепт приготовления отменного, живого пива. Был такой и у пражских пивоваров. И настолько хорошее да славное выходило у них пиво, что и сам Князь Тьмы порой захаживал в Пражские трактирчики выпить кружечку-другую. Инкогнито, разумеется. Сопровождал его в таких походах верный Игнатус, дух злонравия и вредности. Пива Игнатус не любил, и потому, пока Князь Тьмы смаковал пенящийся, искристый да игривый напиток, он, прикинувшись летучей мышью, дремал, повиснув вниз головой, на балке под потолком. Единственное, что отличало его от настоящей летчей мыши, был хвост. Точнее, хвосты - девять кожистых длинных хвостов с пушистыми кисточками на конце. А меньше никак нельзя, по статусу не положено...
Излюбленным местом их визитов был трактир на Крыжовницкой - ибо славилось сие место не только превосходнейшим пивом, но и вкуснейшей закуской - тоненькими и сочными, ароматными копчеными колбасками, с пряностями и чесноком - такие только матушке Степанке и удавались.
Как-то сумрачным ноябрьским вечером, когда на улице стояла промозглая серая сырость и ощутимо дул холодный ветер с реки, Князь Тьмы сидел, по обыкновению, за столиком в самом темном углу любимого трактира и, закинув ноги на стол и прикрыв глаза, потягивал неторопливо третью кружку превосходного пива. Игнатус пристороился над очагом, поближе к теплу, потеснив немного целую гроздь смачных копченых колбасок, развешаных под потолком. Вечер неторопливо шествовал навстречу промозглой ночи, свечи чадили, чуть потрескивая, завывал за окнами ветер. Пиво в кружке подходило к концу.
- Хозяин! Еще пива и закуски! - крикнул, стукнув кулаком по столу, из своего угла Князь. Засуетившийся хозяин торопливо просеменил к своему почтенному клиенту, неся пузатую запотевшую кружку - думаю, он догадывался, с кем имеет дело, ибо никто и никогда не называл пана Степанку дураком. Его верная хозяюшка, матушка Степанка, шустро проскользнула между столиками к очагу - отхватить острым ножом для почтенного гостя самых свежих, самых вкусных колбасок! Цвирк. Цвирк. Потревоженный странными звуками Игнатус недовольно приоткрыл один глаз - и чуть не свалился с балки от возмущения! Эта ничтожная... эта презренная... эта.... Вобщем, она тащила на блюде два его любимых хвоста!!!! Вместо закуски!!!! И кому - самому Князю!
Тут требуется, пожалуй, небольшое отступление... Игнатус, напомню, дух... так что хвосты ему, вобщем-то, без надобности... и отрезаются они совершенно безболезненно... но самолюбие, черт возьми, но гордость... Неееет, это им так, даром, не продёёёт! Да он их в порошек сотрет, он их гадкий притон с землей сровняет, он....
- Послушай-ка, хозяин, никак твоя хозяйка новым рецептом колбасок разжилась? - раздался из темного угла гулкий, тяжелый голос. - Отменный вкус, должен признать, превосходный. Только вот шерсть на конце - зачем? - и Князь Тьмы вышел из своего угла к очагу, держа двумя пальцами остаток хвоста с пушистой кисточкой на конце. Хозяин в страхе зажмурился, матушка Степанка вжалась в стенку, испуганно переводя взгляд со страшного гостя на мохнатую кисточку, а потом на потолочную балку, на которой развешены были колбаски. Проследив за ее взглядом, Князь заметил Игнатуса, злобно сверкающего глазами, поднял к глазам остатки хвоста - и вдруг оглушительно расхохотался.
- Так быть посему! Отныне будут все пражские летучие мыши - хвостаты! И зваться они станут... пивчики! Отменная вышла шутка, даааааааа! А ты, хозяин, хвосты те собирай да закуску к пиву делай! Но, - длинный палец угрожающе покачивался у самого носа пана Степанки, - помни, с каждым отрезанным хвостом мыши буду становится сварливее и вреднее! Знай меру!! - и Князь ехидно подмигнул Игнатусу. - Наследство, так сказать, от папочки.
Игнатус злобно зашипел и, расправив крылья, сердито толкнул хозяина в плечо, вылетая в окно...."
- Эй, парень ты чего? Ты умер тут что ли, а? - кто-то сильно тряс Матеуша за плечо. Над Прагой занимался сумрачный ноябрьский рассвет. Бородатый дворник, заботливо заглядывая Матеушу в лицо, теребил его, пытаясь поднять на ноги...
- Эк тебя, беднягу, развезло... Пива, небось, перебрал вчера, бедолага... Надо же, разлегся под самыми горгульями, будь они неладны...
Матеуш, нетвердо стоя на ногах и опираясь на плечо дворника, поднял лицо к хмурому пражскому небу. С крыши соборо святого Вита на него злобно пялились 17 уродливых каменных горгулий...
Вот такая история :) Не судите строго, друзья, ибо изрядное колличество отменного чешского пива булькает уже и в моем пушистом пузике ;)
Спокойной ночи, теплого и радостного утра! ;)